Автор: Квентин Пил
Неловкая встреча: Владимиру Путину и Ангеле Меркель
трудно преодолеть различия, хотя они и говорят на одном языке
В 80-х Владимир Путин провел пять лет в бывшей
коммунистической Германской Демократической Республике в качестве агента КГБ.
Он гордится своим пониманием Германии.
Однако президент России жестоко просчитался,
оценивая настрой и намерения канцлера Германии Ангелы
Меркель в отношении кризиса в Украине. Его опыт
работы в Германии явно устарел.
Когда в прошлом месяце 28 стран ЕС
согласились ужесточить санкции в
отношении России за поддержку Москвой вооруженных сепаратистов в гражданской
войне в Украине, это решение повергло Кремль в шок. Путин ожидал, что канцлер Германии будет сопротивляться любым
действиям, который могут серьезно повлиять на немецких экспортеров.
Он оказался неправ. За принятием пакета санкций
стоял Берлин. Во главу угла политики Германии, проводимой Меркель и министром
иностранных дел Франком-Вальтером Штейнмейером, было поставлено стремление
поддерживать единый европейский фронт.
"Путин - КГБшник старой закалки. Для него
все - игра, в которой может быть только один победитель. Он рассматривает
различные возможности и пытается разделить страны ЕС и Запада посредством двусторонних
контрактов и секторальных контрактов с частным бизнесом" - говорит Андреас
Шокенгофф, заместитель председателя Христианских Демократов - фракции Меркель в
Бундестаге.
"Канцлер потратила много времени и сил,
чтобы добиться единой европейской позиции и поддержки бизнеса".
Путин - не первый мировой лидер, неверно
просчитавший Меркель. Такую же ошибку допустил премьер-министр Великобритании
Девид Кэмерон, когда попытался добиться ее поддержки блокирования назначения
люксембургского политика Жана-Клода Юнкера следующим председателем
Еврокомиссии. Однако просчет Путина может иметь гораздо более серьезные
последствия.
Его действия
в Украине, начавшиеся еще с аннексии Крыма в
марте, отвратили от него единственного европейского лидера, способного найти
дипломатическое решение. Он вырыл себе яму, из которой не знает, как выбраться.
Однако Берлин подавал сигналы месяцами. С
момента возвращения Путина на пост президента в 2012 году Меркель
демонстрировала недовольство авторитарным и националистическим сдвигом политики
Кремля. Она была возмущена аннексией Крыма - односторонним изменением Россией
признанной международными договорами границы.
Согласно высопокоставленным чиновникам, она
наконец потеряла доверие к Путину, поскольку, по ее мнению, он неоднократно
лгал ей (они провели более 30 телефонных звонков) о степени вмешательства России и ее готовности усмирить сепаратистов. Доверие очень много значит
для канцлера.
Меркель неохотно приняла роль локомотива санкций ЕС. Ее инстинктивное желание
найти мирное решение создал ей репутацию сторонницы Путина в Киеве, Лондоне и
Вашингтоне. Но она всегда ясно давала понять, что Россия должна пойти на
компромисс или столкнуться с серьезными последствиями.
Жетская позиция канцлера в ответ на
неуступчивость Путина развивалась не сама по себе. Вообще, украинский кризис
ускорил переформатирование внешней политики Германии, которое началось еще
раньше.
До сих пор Германия доминировала в ЕС по
вопросам кризиса Еврозоны - в частности, экономической и фискальной политики -
однако никогда не была лидером внешней политики. Это было предоставлено опытным
игрокам на мировой арене - Франции и Великобритании.
Кристоф Бертрам, опытный аналитик внешней и
оборонной политики Германии, полагает, что европейский кризис и
"поразительная слабость других европейских государств" (он слишком
вежлив, чтобы открыто указывать на Лондон и Париж) вернули к жизни дискуссию о
необходимость более активной роли Германии.
"Они не торопились с этим вопросом" -
заявил он. "Эту роль они приняли на себя неохотно". Страна, которая
всегда предпочитала быть ведомой, а не ведущей в вопросах внешней политики,
вдруг оказалась вынуждена "подняться в рубку и даже иногда браться за
руль".
Штейнмейер попросил Бертрама помочь сделать
обзор внешней политики Германии. Это было сделано уже после нашумевшей речи
президента Германии Иоахима Гаука на Мюнхенской конференции по безопасности в
январе, в которой президент призвал страну демонстрировать бОльшую
ответственность и стремление делать больше, "чтобы гарантировать
безопасность, которую другие обеспечивали ей десятилетиями".
Президента поддержали и социал-демократ
Штейнмейер, и министр обороны Урсула фон дер Лейен, лидер Христианского
Демократического Союза Меркель. Однако канцлер, по своему обыкновению, хранила
молчание. Она знает, что более активная внешня политика не будет популярна у
избирателей.
Это верно и до сих пор. Опрос, проведенный
фондом Кёрбера в мае, показал, что всего 37 процентов респондентов считают, что
Германия должна "активнее участвовать" в международных кризисах,
тогда как 60 процентов желают поддерживать невмешательство.
Немцы определенно не хотят посылать куда-либо
своих бойцов. В этом отношении Путин прав, считая, что Берлин не готов к
военной интервенции в Украине. Но он неправ, считая, что это означает полное
бездействие.
Возможно, Путин просчитался в отношении Меркель,
поскольку ее инстинкт - смотреть и выжидать. Она прагматик, ищущий решения
проблем и пренебрегающий идеологией. Хотя большинство немецких политиков не
рискнули бы употребить это выражение, ей известно понятие "национальные
интересы".
В отношении Украины это означает жесткую позицию
против одностороннего перекраивания границ, даже если это влечет экономические
издержки. Безопасность так же важна, как и процветание. Для этого необходимо
поддержание европейской солидарности, защита верховенства закона и прав
человека. Экспортные рынки - это далеко не главное.
Комментариев нет:
Отправить комментарий